Вечно старый, вечно трезвый. — Тай под ярым огненным дождём. Таю.
Я таки устроил вчера этот флешмоб с розочками.
Одинокая мысль осталась что "женщину можно оскорбить только убив её ребёнка. Все остальное только проявляет грани ея Божественности".
Когда уже ночью глядя на ковш Медведицы поднятый вверх черпалом, призывал к себе свои мутные страхи, больше всего появились собаки. Они лают, я стою. (И ограблен караван).
Стонет пястье. "Фу!, нельзя"
— Это я-то "фу?" Да пусть лучше ваша псина меня загрызёт, чем вы будете говорить про меня такие команды. (тут ненависть, но она уже не звучит т.е. Спит)
Одинокая мысль осталась что "женщину можно оскорбить только убив её ребёнка. Все остальное только проявляет грани ея Божественности".
Когда уже ночью глядя на ковш Медведицы поднятый вверх черпалом, призывал к себе свои мутные страхи, больше всего появились собаки. Они лают, я стою. (И ограблен караван).
Стонет пястье. "Фу!, нельзя"
— Это я-то "фу?" Да пусть лучше ваша псина меня загрызёт, чем вы будете говорить про меня такие команды. (тут ненависть, но она уже не звучит т.е. Спит)