Внешний мир оказался по-детски дождливым, и посему страстно захотелось пройтись по лужицам, хоть бы это и асфальт. И с радостью намочил ноги. Дойдя до остановки решил пока не идти к парковке своей маршруточки, ибо все же не хочется мокнуть. Желтый бесплатный транспорт один за другим вобрал в себя последних посетителей гнездовья жадности и гламур
а.
— Это последний автобус - заботливо-тронуто проговорил регулировщик движения.
Внутри транспорта у окна в фиолетовой одежке сидела она, косо-отвлеченно глядя за стекло. Ее коса всколыхнула школьную память, и бархатно-мягко разлилась по сознанию порочная удовлетворенность несбывшимся милым чудесным судьбоносным моментом. Даже если и не она, но как ведь прекрасна и сколь восхитительно грустна.
— Паренек, это
ПОСЛЕДНИЙПОСЛЕДНИЙ АВТОБУС, - повторил без задержки регулировщик.
Прошло две секунды, она склонилась головкой к стеклу. Беззащитная поза обнаженного одиночества. Она смотрелась неукротимо прекрасной. Он мазохистки беспомощно наслаждался поэтикой упускаемого момента. Собиратель судьбоносных секунд, словно мудрец, прячущий мудрость от всех.
— Больше уже не будет, - настаивал сердобольный мужик.
— А ведь еще будет машина в его городишко? - нашел паренек в себе силы ответить.
— Точно не знаю, одна уж ушла. Теперь тебе только на ТРАССУ пожалуй идти.
В ее неподвижности он наблюдал свое тихое пылкое семейное счастье, осененное светом первородной любви, поперченное риском беспричинной свободы.
Закрывшиеся двери донесли до сознания смысл термина трасса, - твой путь это трасса? Ты будешь там жить? Там будешь искать столь же ангельских спутниц? О, господи, Боже, мне дома б поспать! - неосознанный импульс стопорил все мечтанья, у врат на свет божий ведущий.
Автобус отправился в свой незамысловатый маршрут, прыгая по полицаям. А он теперь пишет многую ересь, и хочет кого-то убедить, что крут тем, будто устоял на ногах.
Маршрутка в свой городишко явилась вовремя и обрадовала близостью "дома" и надежностью глупости бытия.